- О, я смотрю, тебе грустно? И настроение на нуле? Не хотелось бы стакан лафита? Ну, а как насчёт прохладительного напитка? - вздрагивая в последний раз, насмешливо произнесла девушка. - Который называется "манда-риновый сок"? Пропустим стаканчик-другой? - её вновь выгнуло от смеха. И она потянула Олежку к себе. - Ротик открываем, не стесняемся, угощаю! Всё за счёт фирмы! Ну! Же! Пей! Или ещё захотелось повисеть вниз башкой? Будет, если так понравилось! Раз тупишь! - она тряхнула Олежку за волосы, и он, лишь повинуясь, тупо раскрыл рот. Соображение вмиг затянул туман ужаса. Марина прижалась к его губам, и горячая жижа полилась ему прямо в глотку. Олежка едва успевал проглатывать мочу, в этот момент даже не отдавая себе отчёта что происходит с ним.
- Как оказалось всё легко! - захлопала над головой в ладоши Вероника. - Раз-раз, и уже "унитаз"! Жаль, не могу выдать ему "шоколадку", нету ничего! - она с сожалением надавила на живот и слегка напряглась. - Эх! Сейчас не получается!... И не получится! - нервозным тоном заключила девушка, посмотрела на лежащую на земле плеть, и затем перевела на Олежку раздосадованный и в то же время вожделенный взгляд. Он же, какой-то полуотрешённый, стоял на коленях, слегка опустив плечи и наклонившись. От того вороха крапивы осталась ещё довольно крупная кучка, и судя по всему, девки собирались сегодня же пустить эти остатки в дело. Только когда и как? Что же они заготовили ему? Явно не собираются ею бить... Тогда что же? Или будут стегать, но позже? Приберегли для Лизы, чтобы и той было удовольствие его отхлестать крапивой? От этой неизвестности и кутерьмы в голове у Олежки только нарастал страх, и нарастал всё более, чем больше он задумывался и гадал о их ближайших планах.
Он даже не заметил как сзади подошла Лера. Она взяла свисающую цепочку и серединой засунула Олежке в слегка приоткрытый рот словно узду. Подошвой упёрлась ему в затылок и натянула цепочку, раздирая уголки рта.
- Не держи открытым рот, ворона залетит! - хохотнула Вероника.
Откидываясь назад, Лера натянула изо всех сил.
- Ты никак собрался позагорать? Может тебе ещё и гамак развесить? Или разложить шезлонг? - она собрала обе стороны цепочки в кулак у самого его затылка и скрутила их. Завернула Олежке голову назад, улыбаясь посмотрела сверху ему в лицо и полные животного страха глаза. - Прибираться здесь кто будет? - она мотнула головой на разбросанные стебли и листья крапивы. Встряхнула ему голову. - Уноси это всё на компост! И живее поворачивайся, если не хочешь нас рассердить! Будешь копаться, на тебе очень хорошо попляшут розги! - она пнула его под зад и пихнула пяткой между лопаток, повалив на четвереньки.
Олежке отомкнули с одной руки "браслет".
- Долго будешь думать с чего начинать? Собирай в охапку!
- Его бы подбодрить, сообразит всё вмиг! - Вероника потянулась за плетью.
Олежка посмотрел на валяющиеся неподалёку мешки и брошенные рядом сварщицкие перчатки, уныло и умоляюще поднял глаза на Леру. Та приподняла повыше его голову ногой под подбородок.
- Ну? Чего выпрашиваешь? Говори! Это приказ!
- Он наверное хочет попросить дозволения носить крапиву завернув в мешок. И в перчатках! Видно было, как он туда смотрел! - заржала Женька.
- О! Какая нежность! - подхватила Вероника. - Сейчас он у меня позабудет о таких интеллигентских тонкостях!
- Сначала услышим от него. Кажется ведь тебе было приказано говорить? - Лера задрала ему голову вверх лицом.
- Да... Госпожа Лера... Я... Я хотел попросить... Чтобы... Чтобы... Можно носить на мешке? Так можно... Сразу взять... Побольше... - запинаясь, произнёс Олежка.
- Охапкой унесёшь столько же. Нагребай побольше, прижимай плотнее чтобы не насорить по дороге! Начинай! - Лера двинула его ногой в зад.
Олежка насколько мог осторожно взял обжигающие стебли, быстро стал складывать их в кучу.
- Ну вы гляньте на такое недоразумение! Будет теперь брать двумя пальчиками по одной травинке! Сгребай! Пальцами как граблями! - расхохоталась Марина.
- Специально тянет, назло прикидывается что не понимает как нужно делать! Надо будет хорошенько наказать! - подала реплику Женька.
- Живей, тюфяк с соломой! - прикрикнула Вероника и протянула Олежку плетью вдоль спины. - А не то сейчас прямо здесь растянем на траве, да засыпем плетей! Ещё штук по тридцать!
Под обжигающими ударами он стал на четвереньках прыжками носиться по всей площади, где были набросаны ошмётки крапивы, сгребать и собирать их в кучу уже не обращая внимания на жжение. Схватил сколько было возможно - руки, грудь и живот обожгло так, будто его разом облепили муравьи - и побежал к ящикам около дровяника. Вероника припрыгивала следом, несуразно выбрасывая свои похожие на палки ноги, и настёгивала вслед плетью. Он быстро свалил свою ношу, примял ладонями, и кинулся обратно. Вероника стеганула его так, что по спине потекла кровь.
- Совсем отупел? Руки свободны, беги на четвереньках! Ну смотри, будет тебе сейчас!
Олежке пришлось прыгать на руках. Вероника, ругаясь что он бежит слишком медленно, стегала его с боков по бёдрам, по спине и по бокам, стараясь подхлестнуть снизу, попасть под грудь и под живот, несколько раз концами плети задела по яичкам и по члену. Он сгрёб вторую охапку, и всё повторилось... Четвёртая оказалась меньше - по большей части это были обрывки стеблей и истрёпанные листья - и бедняга потратил куда больше времени, собирая всю эту мелочь подгоняемый ударами плети, под насмешками остальных девчонок. Кое-как взял чтобы не рассыпались по дороге.
- На обратном пути пусть прихватит из сарая метёлку, ту, жёсткую! Чтобы здесь ничего, совершенно ничего от крапивы не осталось! - крикнула вслед Лера.
Веерообразной метлой из капроновых пруткв Олежка собрал все остатки, сложил на мешки голыми руками, и попутно подбирая то, что обронил ранее, отнёс и замял поглубже в ящике с компостом. Мешки и перчатки отнёс в хозяйственный этаж и разложил там, где указала подошедшая Лера, и по требованию Вероники опять был плетью загнан обратно. Ему снова сцепили руки, и вдруг Вероника, наступив Олежке на спину, заставила его распластаться на земле, а сама с какой-то озверелой яростью стала хлестать плетью - по бёдрам, по попе, по спине. Олежка завизжал, вертясь угрём, но Марина наступила ему на плечи, Женька навалилась на ноги.
- Вот тебе! Вот! И ещё мало! Девочки, в первый раз этот кусок мяса вздумал обратно бежать на ногах, наверное всё думает что он человек как и все! Вот тебе ещё! Чтоб не забывался! Без приказа встать на ноги при госпоже - это оскорбление госпожи! Ещё раз напоминаю, ты приравниваешь себя к ней! За это ещё получи! Теперь ладно, отпустите его! А ну поворачивайся! На спину! И разинь рот пошире! - Вероника расставила ноги и присела над его открытым ртом как можно ниже. Напряглась и стала тужиться. - Если не примешь, и с удовольствием, так отделаем, вся шкура сползёт!
- Да за такую дерзость следует снова задать ему полновесную порку! Ударов по двадцать! - стараясь придать словам как можно более возмущённости, хлопнула себя по ляжкам Марина. - Или даже пустить по второму кругу, на перекладине!
"Неужели?!" - от нахлынувшего ужаса при этих словах Олежка совершенно потерял способность к соображению, глаза залило туманом.Как сквозь матовое стекло он расплывчато замечал её дрожащий подёргивающийся анус, почти не понимая происходящего. Дырочка ещё раз вздрогнула, и оттуда с пискливым звуком натужно вышли газы, отдающие запахом тухлого яйца. Более она ничего не смогла из себя выжать. От злости девушка пнула Олежку, и схватив плеть, хлёстко огрела его по животу и груди, попав и по рукам.
Дёрнув за цепочку, его заставили подняться и поволокли в дом. Вероника осталась собирать "инструменты", напоследок пару раз вытянув Олежку вдогонку по спине, и ещё самыми кончиками пройдясь по попе.
До приезда Лизы оставалось ещё достаточное время. Девки решили подкрепиться, стали подогревать недоеденную рыбу.
- Знаете, девчата, - говорила Лера, переворачивая на сковороде куски сазана, облепленные поджаристым луком - конечно было бы вкуснее жарить каждый раз заново, а не греть вчерашнее или позавчерашнее, но сами понимаете, как это в лом - готовить каждый день.
Толстая сковорода нагревалась медленно, и Вероника, которой было скучно просто так сидеть и болтать ни о чём, вытащила из-под стола загнанного туда Олежку, велела ополоснуть руки, и потащила его в спальню.
- Я потом поем, если нагреется раньше чем справлюсь! - бросила она подругам.
- Крикни, если вдруг оно начнёт кочевряжиться или тупить! Приведём к пониманию! - вслед ей засмеялась Марина.
- У меня не забалуешь! - Вероника жёстко дёрнула за цепочку. - Ну, пошла, коза недоделанная! - и цепочка со свистом обжигающе впилась Олежке вдоль ягодицы и бедра. Он подскочил, шарахнулся вперёд, и шустро запрыгал у ноги госпожи.
- "Коза недоделанная"! - всхохотнула Женька. - Скорей уж сидорова коза! Так вернее!
- Идёт как послушная собачка! - засмеялась Марина.
В спальне Вероника быстренько одела страпон, бугристый и очень толстый. Затравленно, полными постоянного страха глазами Олежка следил за каждым её движением, ожидая приказаний, какую позу занимать.
- Полезай на кровать! - глухо буркнула ему госпожа. - Да быстрее ты там шевелись! - в руке у неё появилась какая-то штуковина, внешне похожая на дощечку-"шлёпалку", но сделанная из двух слоёв очень толстой и твёрдой, чуть ли не как фанера, почти негнущейся кожи, длиной чуть более полуметра и шириной с ладонь; с одного торца между этими слоями, сшитыми и простроченными по всей площади, была вделана деревянная ручка, также обтянутая кожей. Девушка хлопнула этой кожаной шлёпалкой об ладонь. - Раком вставай! Как обычно! - и пока Олежка приподнимал исстёганную попу, она резко шлёпнула его по ягодице, потом по второй. Тот взвизгнул, метнулся, и чуть не рухнул на живот, такую сильную обжигающую боль причинял этот "инструмент", да тем более по отхлёстанной и дико зудящей окрапивленной коже. - Живей пошевеливайся! Нечего разворачиваться как черепаха! Да ещё кряхтит и охает как умирающая бабка! Ноги пошире! - Вероника жёстко схватила Олежку за распухшие "булки" своими костлявыми пальцами, и от боли он чуть не заорал. Сильно расширила попу. С грудным мычанием, со стонами, даже попискивая, одним нажимом вошла в дырочку, и отстрапонила. Грубо и жёстко, даже жестоко. Хватая и тиская его за истерзанные места, и сознавая, какую Олежка испытывает боль, девушка испытывала окатывающие её всё более сильные волны оргазма, и очень скоро, судорожно извиваясь, она кончила.
