- Вин ще малый! Это было и так заметно. С первого ж взгляда! - сказала Женька, переглянувшись с Мариной. - Мы тогда, в кафе, в две минуты раскусили его!
- Слушаться он действительно должен. Слушаться, и только слушаться! Приказов госпожей! Так что его мамашка должна быть нам благодарна, именно на беспрекословное послушание мы и дрессируем его! Каждую минуту! У нас-то как раз по-своему и не вздохнёшь! - Вероника потрясла в воздухе плетью.
- Эта старая ослица права только в одном - что он абсолютно неприспособленный. Ни к жизни, ни вообще к любому делу. Не понимает только, что виновата в этом она одна! И что главное, лишь усугубляет, своей дурной опекой делает его идеальным дебилом. Во всяком случае стало абсолютно понятно, почему он настолько безголовый и безрукий. Да к тому же отставший от своего возраста лет этак на десять! - изрекла Лера. - Но это поправимо, уж мы-то исправим!
- Да какой там на десять! На все пятнадцать лет, и это минимум! - прохрипела ещё смеявшаяся Вероника.
- Если бы! Это было б просто замечательно! А на самом деле... Мозг у него развит разве что только на этапе перехода от погремушки к резиновой игрушке-пищалке! Ему только ползуночки носить, да в памперсы делать свои пи-пи - ка-ка! Застрял там намертво! - схватившись за живот, снова согнулась в приступе смеха Марина.
- Соску-пустышку сосать, да пускать слюни!
- Ну, хоть мы по мере сил переучиваем. На другую, взрослую соску! - Лера потеребила свой клитор.
- Небось ещё совсем-совсем недавно он без маменьки не ходил и в туалет!
- Да на горшочек он ходил, а мама ваточкой ему попку вытирала! С месяц ещё назад! Наверняка!
- Теперь он должен благодарить все высшие космические силы, что попал в наши заботливые руки. Если отстал от своего возраста, надо его хорошенечко подгонять, чтобы как можно скорее он догнал возраст реальный. Семимильными шагами! Мы и стараемся в поте лица, усилий не жалеючи, гоним во всю прыть, во всю силу наших средств, методов, и возможностей наших "инструментов"! - Женька с хохотом встряханула кнутом.
- У меня он тоже был бы окружён заботой, любовью. Но и при великой строгости. Если станет моей "женой", - томно вздохнула Марина.
- Это уже ты повторяешь за мной! - недовольно буркнула Женька.
- Не, просто сказала то, о чём задумала уже давно. Может, и пораньше тебя!
Лера отвернулась, загадочно и в то же время насмешливо улыбаясь. И следя краем глаза, как Вероника, поджав губы, с какой-то досадой сильно и грубо натянула Олежке цепочку и беспокойно забегала взглядом, в основном с неё и на Лизу, стоящую вроде как в безразличной отрешённости, но также исподлобья внимательно наблюдающую за остальными подругами.
- О! А если б эта бестолковая корова, его мамочка, увидела, как мы воспитываем её недомерка! Я представляю, что случилось бы с этой шваброй! Только интересно, что б произошло сначала? Обосралась бы, или окончательно тронулась бы умишком? Что сперва? - вдруг опять взорвалась хохотом Марина.
- Удар бы хватил! В ту ж секунду б и окочурилась! - прыснула Вероника.
- Вот отснять бы его телефоном видосик, ну хотя бы и прямо сейчас, когда мы будем проводить воспитательный процесс, вот этим кнутом, и отослать его мамке! Жаль только, что в форме эмэмэски такой длинный ролик не пройдёт! И не представить, что б случилось с этой тупожопой индюшкой! Истерика? Паника? И слов не найти! Как заметалась бы! Как стала б биться об пол, прыгать на стены! Не зная, куда мчаться и что делать! А с её сыночки в это время спускают шкуру... Сколько было бы вопля и рёву! Ещё побольше чем у него, когда кнут со всей любовью и страстью станет целовать его попошку! Действительно лишилась бы рассудка! - продолжала Марина, всхлипывая от смеха.
Лера, подойдя к Олежке вплотную, толкнула его коленом в грудь, взяла за ошейник и приподняла ему голову.
- Ответь-ка нам честно, эта безмозглая овца, твоя мамашка, раньше часто тебя порола? Или, вообще порола ли хоть раз?
У Олежки всё взвихрилось в душе. Теперь его мучительницы нарочно говорят оскорбления про его маму! Он вскинул взгляд, но уже не тот, постоянно потухший, а даже наоборот, со сверкнувшими огнём глазами. Машинально вобрал в грудь воздуха чтобы ответить достойным образом этим в край распоясовшимся садисткам. Но Лера так тряхнула его за ошейник, что голова у Олежки замоталась как тряпка.
- Та-аак! Ты сейчас вроде как хотел открыть рот? Или нам всем это показалось? Ну-ка расскажи, что ты хочешь вякнуть? К тому ж тебе ещё и что-то не понравилось? Ну? Отвечай! Это приказ! Ника, напомни ему, что приказы госпожей следует исполнять без проволочек!
Плётка обожгла Олежке спину чуть пониже лопаток.
- Нутес-с, что будем делать? Говорить, или освежать память?
- Н-ннетт, г-ггосп-ппожа Лера... Н-ннет... - от ужаса у него вмиг пересохло во рту, одеревеневший язык перестал слушаться.
- То есть, нам всем одновременно что-то показалось? Такая вот массовая галлюцинация, и причём у всех сразу? И как ты дёрнул башкой, и твой взгляд, кстати, совершенно не соответствующий положению раба. Только за один такой взгляд ты уже должен быть наказан! Хочешь сказать, что этого не было? Как называется отрицание истины? Ну? - Лера с силой потянула Олежку вверх за ошейник, задирая ему голову. - Кажется, это называется ложью? Лжёшь госпожам? Так что же такое ты хотел пискнуть?
- Н-н-ннее... Н-ннич-ччег-го, госп-ппожа Лера - начал, заикаясь, выворачиваться Олежка. Ужас просто грохнул на него, раздавил, прошиб изнутри ледяным обвалом. Тут же забылось про грязнейшие оскорбления, со столь мерзким наслаждением произнесённые про его маму. Со всё большей отчётливостью впереди замаячила новая, и далеко неслабая порка.
- Вы поглядите! Он опять продолжает лгать госпожам! Как думаете, - Лера обернулась к девчонкам - сколько ударов заслуживает его задница за столь наглую ложь? - она подняла вверх указательный палец. - Ложь госпожам! Думаю, за такое и по тридцать пять горячих от каждой из нас будет очень снисходительным наказанием? Плюс - этот подскок, ещё столько же!
- Даже щадящим. Иначе пришлось бы и это наказание разносить дня на два. Даже на три. Не выдержал бы бедняжка, боженьке душу бы отдал!
- А он пусть слушается! Буде вести себя как положено, и не будет наказан! А наказания должны осуществляться в полную силу, иначе какой от них толк!
- Он уж стал куда лучше переносить порку. Привыкает! Если в самый первый раз после десятка ударов стальным прутом уже улетал в обморок, то уж на следующий день выносил и с полсотни плетей! А сейчас как? Более сотни! И уже не по одному разу в день! Тренируется!
- Точнее, тренируем!
Олежка пищаще заныл через нос, начал оседать от враз захватившей всё тело слабости. Он бы и плюхнулся, распластавшись на земле как кисель, не держи его Лера столь сильно за ошейник.
Девчонок снова перегнуло от хохота.
- Как он струсил, бедняжка!
- Он там хоть не описался случайно?
- И обкакался б, да только недавно получил клизмы! Хоть это спасает! - слегка присев, Марина коротко но громко пукнула.
- Даже этой деревянной скамейке понятно, что его задело когда мы сказали про эту истеричку, его мамашку, то, что сказал бы в этом случае любой. Теперь окончательно ясно, почему он такой безрукий, и совершенно без малейшего зачатка мозга. Что может породить дерево? Только сучок, палку! Деревянную палку!
- Получается, мы усыновили его! Хоть временно! И, как положено заботливым мамам, воспитываем, обучаем уму-разуму!
- Буратинку доо-о-оолго придётся учить!
- Что поделать! Обязанность! Раз уж взялись! Но зато в дерево гвоздь знаний если хорошо вогнать, нужными "инструментами" разумеется, то держится всю жизнь!
- Вгоняем. Изо всех сил! - Вероника потрясла плетью.
- Так и сразу было видно, что это маменькин сыночек! Какими роскошными коврами говно ни застилай, дух всё равно выдаст, что там говно! - Лера ещё сильнее рванула его за ошейник и залепила Олежке такую оглушительную пощёчину, что в глазах у него сверкнуло десяток молний. Не успел он и опомниться, как она "поправила" его с другой стороны, и вновь тряханула за ошейник.- Так что? Будешь отвечать на вопросы? Или ждёшь более эффективного воздействия?
Вероника накинула плётку ему на шею, и упёршись коленом между лопаток чуть пониже плеч, с силой натянула концы плети. Голова у Олежки задралась совершенно вверх, дыхание перехватило. А девушка, стянув плётку у него на затылке, принялась его душить, всё сильнее и сильнее.
- Что тебе было приказано? Отвечать на вопросы? Вот и исполняй приказанное! А не то удавлю как кутёнка! - неожиданно сняв удавку, она так полоснула его по лопаткам, что вдоль спины потекло несколько ручейков крови. Олежка дико заорал, извиваясь и подпрыгивая на коленях.
- Д-да? Ч-чтто, г-госп-ппожа Лера? - затем с какой-то безнадёжностью он поднял глаза на свою хозяйку.
- Да... Уж... - демонстрируя полную безнадёгу, покачала головой Лера. - Совершенно запущенный случай! Дебил! Редчайший! Уже позабыл, каков был вопрос? Или прикидываешься? Хорошо, я напомню, а ты, Ника, закрепляй! Итак, вторично спрашиваю, ты хотел открыть рот? Да? Да или нет? Не вздумай отговариваться, будет только хуже!
Плеть жутко обожгла его спину.
- Д-дда, госп-ппожа Лера... - проныл Олежка.
- Вопрос второй, предпоследний. Надеюсь, он не обременит своей сложностью твой слабенький мозг. А именно - что ты хотел там вякнуть?
Вероника тут же протянула Олежку плёткой.
- Язык проглотил?
- Я-а-а... Хоо-оотеел поп-просить не... Н-нее говориить плохо про мою ма... маамуу... - заикаясь, взвыл он под ударами плети.
Лера расхохоталась.
- Хо! Попросить? Ты сказал - "попросить"? Словно я не видела, как ты смотрел! Готов был в волоса вцепиться и глаза выцарапать! Даже горло перегрызть!
