Я потянул книзу ее трусики, и она приподняла по очереди ноги, позволив снять их с себя.
Двигаясь спиной, она отступала к расстеленному дивану, потянув меня за собой, села, потом легла на спину и раскинула ноги. Я судорожно разделся, обрывая пуговицы на рубахе, чуть не упал, стягивая носки, и кинулся к ее манящему телу. Вмиг забыв, чему меня учили и чему учился сам, ну, там про предварительные ласки, прелюдии и прочее, я навис над нею, удерживая тело на прямых руках и член мой коснулся ее губок. Она опустила руку, сама направила его в себя, и я почувствовал, как ее вульва раскрывается под давлением головки. Пожирая глазами ее груди, медленно-медленно я вводил член во влажную и нежную пучину.
- Продолжай. Только не торопись.
Неловко изогнувшись, я принялась поочередно облизывать и посасывать чудесные полные груди с заостренными соками. Она выгнулась мне навстречу и прижала мою голову к груди, тихонько гладя обеими руками мои волосы, а я нетерпеливо все быстрее и быстрее всаживал в нее напряженный член на всю длину. Нестерпимо хотелось насадить на него все ее тело. Я не мог по-другому и даже не пытался сдерживаться. С бешенным энтузиазмом я пялил ее горячее и податливое тело, совершенно забыв о своей партнерше. Торопясь я всаживал и всаживал в нее свой член, доставая казалось до самой шейки матки, мечтая только об одном: излиться там, залить всю ее внутри и снаружи, и уже не опирался бережно руками, а как удав, крепко сжал ее в объятиях. Я быстро приближался к оргазму, чувствуя, как подобрались яйца перед выстрелами, как от прилива крови член, казалось, рос и рос в длину. Но, не достигнув высшего пика наслаждения, я внезапно умерил и темп и напор. Резко изменив тактику, теперь уже не штурмовал ее вагину, а добивал мою партнершу, сменив утроенную скорость и мощные выпады на равномерно-плавную размашистость с минимальным проникновением.
- Наконец-то сообразил, - простонала она, задрожав всем телом. – Говорила же, не торопись.
Из-за смены темпа, она сама стала встречать меня, подавая вперед свой таз. От моих неторопливых фрикций внутри влагалища она постепенно выгибалась, тяжело дыша и уже не обхватывала руками мою спину, а раскинула их, судорожно сжав края простыни, и, не в состоянии больше сдерживаться, громко и протяжно застонала, а потом вдруг перешла на крик. Глядя на ее лицо, слегка покрытое мелкими капельками пота, на глаза, уже закатывающиеся в предоргазменной истоме, я снова изменил темп на долгие сильные проникновения, накачивал ее членом на всю длину, уже и сам находясь на самой грани оргазма. Она громко охнула от моего напора. Несколько сильных толчков, заставляющих колыхаться все ее тело, и она забилась в судорогах с моим членом внутри. Секундами позже кончил и я, изливаясь и изливаясь в нее, испытывая какую-то дикую потребность проникнуть в ее нутро все глубже, достать до горла. Она лепетала что-то в забытьи, но я не слушал, я кончал.
Я обессилено лежал на ней, нисколько не заботясь, что подмял под себя ее всю. Стало не до приличий – я был предельно опустошен и выпотрошен. Она чуть шевельнулась подо мной и с трудом спихнула с себя мое тело. Только после этого смогла глубоко вздохнуть.
- Все, мой милый, пожалуйста, я больше не смогу, а то сознание потеряю, - утомленно прошептала она мне в самое ухо.
Мы полежали, постепенно приходя в сознание. Она поднялась и села на краю дивана, опустив ноги на пол.
- Ты - животное, - тихо выдохнула моя гостья. - Слушай, а ты случайно не принес какие-нибудь салфетки или хотя бы полотенце? А то тут такой потоп.
Я молчал.
- Ну, тогда извини, - и промокнула промежность краем простыни. - Ты что, год копил что ли? У тебя давно не было женщины, – полувопросительно-полуутвердительно протянула она, легла рядом и, прижавшись ко мне всем телом, прошептала – «Он расправляет мне крыло / И рабством тешится моим».
Я замер. Этого я никак не ожидал. Барышня оказалась ой как непроста. Она цитировала Блейка. Поэта, обжигающего как пламя. Я изучал женщин в политехническом институте. Очень подробно. И отчетливо понял, что это свидание вполне может оказаться последним. Надо было что-то срочно предпринимать. А поэтому. Поэтому мне нужно немедленно отодрать ее так, что…. В общем, убить.
Отдыхая, она лежала на спине, закинув руки за голову. Я повернулся к ней и стал легко целовать ее подмышки, потом поочередно целовал обе ее груди, потом под грудями, затем целовал и лизал ее трепещущий живот, ощущая манящий женский запах. Я попытался раздвинуть ее ноги, но только прикоснулся к коленям, как она сама их тут же раздвинула. Я сполз с дивана на пол и, встав на колени, уткнулся носом в мягкий пушок на лобке. Лизнув лобок, запустил язык во влагалище, а потом стал вылизывать большие и малые половые губки, поднимаясь до впадинки пупка. Это было чудовищно приятно. Одурманенный ароматом, я ласкал языком все складочки раскрасневшейся вульвы и, вылизывая ее, чувствовал, как раскрываются и влажнеют половые губки. От моих настойчивых и нервных ласк горошина клитора вновь набухла, я взял его губами и начал медленно сосать. Она судорожно сжала мою голову своими бедрами, и я чувствовал, как пульсирует клитор, как нетерпеливо сжимаются мышцы вагины, как она обильно исходит соком. Ее бедра разжались, я оторвался от нее и залюбовался ее выгнутым в сладчайшей истоме телом, потом резко перевернул на живот, и припал к ее заду. Тщательно вылизывая ее попку, складочку между ягодиц, анус, позвоночник я слышал ее хриплое дыхание, временами переходящее в сдавленные стоны. Я потянул ее на себя, и она оказалась на коленях, выпятив беззащитную попу. Размазывая смазку, обильно вытекающую из ее вагины, двумя пальцами я проник в ее горячее, пульсирующее чрево, а средний и указательный пальцы другой руки медленно ввел в ее анус и тут же ощутил судорожное сжатие сфинктера. Двигая пальцами внутри нее в унисон с ответными движениями ее попки, мне безумно нравилось ощущать, как мышцы влагалища и ануса сжимали их. От каждого моего движения руками на половых губках появлялась густая почти прозрачная жидкость. Она вдруг замерла, задержав прерывистое дыхание, я ощутил продолжительные судороги ее мышц и услышал протяжный громкий стон. Мои пальцы замерли в сокращающихся от оргазмов анусе и вагине.
- Все …Я больше не могу….
Вот теперь пора.
Головка твердого как кость члена уперлась в пульсирующее колечко ануса, она мгновенно расслабила мышцы и член по смазанному ворвался внутрь, она вскрикнула и тут же сжала меня внутри своей попы. Невероятное сжатие простимулировало мою активность, и я стал тут же темпераментно накачивать ее членом на всю длину. Я не отводил завороженного взгляда от ее трясущихся божественных ягодиц и, ускоряясь, заставлял их трястись все больше и больше, вызывая ее нарастающие почти непрекращающиеся стоны. Вынув натруженный член, я тут же направил его чуть ниже и грубо ворвался во влагалище. Попеременно пользуя анус и влагалище, я пялил ее с таким ненасытным энтузиазмом, будто и не кончил совсем недавно. Ее смазки было столько, что любые проникновения сопровождались громким хлюпаньем и ее аханьем, а стоны перешли во всхлипывания. Войдя в раж, она азартно двигалась мне навстречу, выгибая или приподнимая спину, регулировала тем самым угол проникновения, норовила прижаться ягодицами к моему лобку, будто не желая выпускать член из себя. Затрепетав всем телом, она закричала и кончила, мгновенно умолкнув. Содрогаясь всем телом, она продолжала руками раздвигать себе попу, чтобы я мог всаживать ей как можно глубже, и я драл ее так, что пот катился с меня градом. Как мне показалось, кончал я неправдоподобно долго и насыщенно, так, что заложило уши и потемнело в глазах. Изливаясь внутри нее до последнего, я чувствовал, как по мошонке и бедрам потекла сперма вперемежку с ее соками, но по-прежнему не вынимал член из нее, ощущая слабые остаточные спазмы мышц. Только немного придя в себя, я освободил ее распаленный анус от своего присутствия.
Мы долго лежали, не дотрагиваясь друг до друга. Потом она устало поднялась и села, будто с удивлением оглядывала свое тело, способное на такой марафон. Она вновь воспользовалась простыней, промокнув натруженную промежность и стерев потеки наших совместных жидкостей с попы, внутренней стороны бедер, лодыжек. Подобрав художественно разбросанный гарнитур из кружевных, белого цвета, трусиков и лифчика, она устало надела белье, потом сарафан, борясь с непослушными красными пуговицами, повязала косынку. Надеть и застегнуть босоножки помог я, огладив ей икры и лодыжки.
- Зря я дала тебе все-таки. Я уже снова хочу.
- Так иди сюда, постель в нашем распоряжении до завтрашнего утра.
- У меня муж скоро с работы придет и сын из института – надо ужином кормить.
Мы шли к остановке автобуса, я заметил ее немного изменившуюся походку и сказал ей.
- Тебе не понять. Такое ощущение, что твой член все еще во мне. Вполне такое реальное ощущение. Ты его точно вынул?
А потом, как бы невзначай заметила:
- Меня еще никто в попу не еб.
- А муж?
- Ну, он как-то спросил, я отказала – и все. Больше к этому не возвращались.
Все лето и часть осени мы встречались на диване в ставшей привычной комнате моего приятеля. Он смирился, и я сделал дубликат ключа. Мы почти не разговаривали. Она приходила, мы быстро раздевались, и жадно, как оголодавшие вампиры, мы набрасывались друг на друга, и я исступленно вспахивал ее два-три часа – до стонов и криков, потом она вызывала такси и спешила домой, готовить ужин.
Два раза она дала мне прямо в своем кабине в обеденный перерыв, пока бухгалтерские дамы пили чай за стенкой. Однажды позвала к себе домой – ее муж был на работе, а сын уехал на соревнования. Все началось прямо с порога. Я пытался сорвать с нее халатик, а она потянула меня в спальню, задрала до груди мешающий халат и рухнула на супружескую кровать, широко разведя передо мной ноги. Первый раз был коротким, но она успела кончить дважды: как только я вошел в нее и когда обильно кончил внутри ее лона.
