- Правильно! - поддержала Тамара Петровна, подставила свою бумажную тару и развязано крикнула. - Хочу выпить за Петрарку, Шекспира, Бальмонта, Брюсова! Даёшь любовь! - и вдруг присосалась своими губами к губам Юрия Семёныча.
Он трепыхнулся пару раз, оторвался от неё и заржал радостным смехом:
- Охо-хо-хо!!! Ой-ёй-ёй!!! Вот это МАМОЧКА!!! - потом разлил в стаканы вино и провозгласил. - Брюсов!!! Для нашей любвеобильной МАМОЧКИ!!!
И прочитал:
- "Как любил я, как люблю я эту робость первых встреч,
Эту беглость поцелуя и прерывистую речь!
Как люблю я, как любил я эти милые слова,
Их напев не позабыл я, их душа во мне жива!
Я от ласковых признаний, я от нежных просьб отвык,
Стал мне близок крик желаний, страсти яростный язык,
Все слова, какие мучат воспалённые уста,
В час, когда бесстыдству учат ТЕМНОТА и НАГОТА!!!".
- Браво!!!
- Класс!!!
Уже темнело.
Я, наконец, свернул на лесную просеку, и с этого момента время поскакало с неимоверной быстротой, громко тикая в голове как мой дачный будильник.
А Наталья - чуткая крыса - вдруг огляделась по сторонам, потом стала пялиться в лобовое стекло и удивлённо спросила, перегнувшись ко мне:
- Костик, а куда мы приехали, Боже? . . Это же та самая просека, а впереди железные пути, где ты хотел броситься:
- Ты явно ошиблась! - ответил я и дал по газам.
Из-под колёс хлёстко рванулась грязь вперемешку со снегом.
- Точно, Костик, это то самое место: Зачем мы здесь? . .
- Ты ошиблась, говорю! Ошиблась! - прикрикнул я. - Мы сейчас перескочим пути и сократим дорогу! - и упорно продолжал гнать машину на рельсы.
- Какую дорогу? . . Мы никогда не ездили в сторону дачи по этой дороге: Боже, куда ты? . . - и она вцепилась в мою руку.
- Пусти! А ну, пусти! - я грубо откинул Наталью назад и случайно задел её по носу, она громко завизжала.
А Юрий Семёныч противно заорал, пытаясь ухватить моё плечо:
- Эй, водила, полегче! Щас как тяпну!
И в этот момент "Honda" подпрыгнула, сотрясая всех сидящих, и плюхнулась своей серединой на одну из рельсов железных путей - точно как я хотел, как и задумал раньше, она прочно застряла. Мгновенно выдернув ключ зажиганья, я словно каскадёр вылетел из машины в заранее приоткрытую дверь, сильно прихлопнул её обратно и нажал жёлтую кнопку на брелоке, намертво перекрыв не только двери, но и окна, всё свершилось в какие-то считанные секунды
Вдали раздался до боли знакомый и тревожный вой сверхскоростного поезда САПСАН.
Я кинулся к носу машины, быстро вытащил из кармана отвёртку и дрожащими руками стал откручивать винты переднего номера, освещённые тусклым светом придорожного фонаря.
Казалось, что САПСАН уже был совсем близко, оглашая окрестность невыносимым стоном.
Я метнулся к багажнику и принялся снимать задний номер, но винты с гайками как назло заели, тогда я схватил валявшийся камень и начал нещадно колотить, задыхаясь от бешеной спешки, номер наконец-то поддался.
Юрий Семёныч безнадёжно долбил кулаком по приборному щитку, желая добраться до проводов зажиганья. Наталья и Тамара Петровна с безумными лицами колотили руками в стекло и что-то истерично орали мне, а Ольга пыталась подняться на костылях, но ударялась головой о крышу машины и падала.
Яркий луч убойного САПСАНА насквозь резанул машину и выкрасил в бордово-жёлтый цвет.
От дикого ужаса надвигавшейся смерти меня всего колотило, раздирало душу и сердце, но я собрался с силами и прошептал сухими губами:
- МУДРОСТЬ И ДОБРОДЕТЕЛЬ ПРЕОБРЕТАЮТ НОВЫХ ЛЮДЕЙ, - и побежал прочь, спотыкаясь, падая и слыша за спиной пронзительный визг САПСАНА.
Почти у самого шоссе я свалился в сугроб снега, и вдруг там, на рельсах раздался мощный удар, а за ним - взрыв, звук которого разлетелся по всему лесу.
Я поднял заплаканное лицо и увидел пламя огня отброшенной машины и летящие в разные стороны куски железа, а смертельный САПСАН, не имеющий право тормозить свой сумасшедший полёт, проскочил дальше, протянув за собой длинную линию светящихся вагонов и сохранив сотни жизней своих пассажиров:
Главный редактор Пчелинцев сидел в своём кабинете с чашкой чёрного кофе и увлечённо дочитывал последние страницы романа под яркой настольной лампой:
"Слуга Ван Ши Нан осторожно раздвинул бамбуковую штору, вошёл в библиотеку, поклонился, поднеся ладони к лицу, и произнёс одно лишь слово, что означало полную готовность выполнить приказ:
- Император!"...
Император закрыл книгу, приподнялся с ковра и приветливо сказал:
- Да-да, дорогой Ван Ши Нан, проходи.
Слуга удивился такому мягкому тону и шагнул ближе, бровь его дёрнулась.
Император доверительно продолжил:
- Я вот что намерен сегодня сделать: буквально через час, когда солнце начнёт клониться к закату, хочу отправиться в короткую прогулку на своём императорском корабле по нашей чистой Жёлтой реке.
Слуга опять поклонился.
- Я прошу тебя передать моё искреннее приглашение отправиться со мной Главного министра Чжоу Дуня, министров Чан Буя, Хуан Мия, Ухай Ли, Главного Дворцового лекаря Сан Гуана, сестёр-наложниц Май Цзе и Юй Цзе. Я естественно приглашаю и тебя, Ван Ши Нан.
- Верный слуга всегда с Вами, император!
- Я не о том. В данный момент ты приглашён не как слугу, дорогой мой, а как почётный гость, - император даже приятно улыбнулся.
Ван Ши Нан был несколько озадачен:
- Это для меня так неожиданно: "как почётный гость" :
- Я уверен, что подобная неожиданность будет и для всех остальных, потому что во время прогулки я намерен сказать очень тёплые, очень важные для меня слова, хочу кое в чём извиниться: да-да, извиниться: и поговорить о нашей дальнейшей жизни и процветании государства на правах друзей равных между собой.
Ван Ши Нан насторожился и проговорил:
- Осмелюсь заметить, император, что такой разговор на Вашем корабле будет чрезвычайно лестным для всех, но подобает ли Вам извиняться? . .
- Подобает-подобает, - сердечно ответил император, и по-дружески дотронулся до руки Ван Ши Нана, - мой милый, когда голову озаряет гениальная мысль о будущем, извиняться подобает даже императорам.
Слуга недоверчиво спросил:
- Мне, значит: идти приглашать? . .
- Иди-иди, и ровно через час я всех жду на причале.
- А что прикажете взять из тёплых вещей, всё-таки: вода? . .
- Не утруждай себя, Ван Ши Нан, успокойся, я всё возьму сам, ты же едешь как почётный гость.
- А-а, ну да: Значит, я пошёл приглашать? . . - повторил слуга.
- Иди-иди, мой самый преданный человек, иди. И прошу тебя: развей свои сомненья, я абсолютно искренен перед тобой.
Ван Ши Нан поклонился и вышел:
Однопалубный деревянный корабль, скорее похожий на огромную лодку, мирно покоился у причала тихой Жёлтой реки, где угасающие лучи заходящего солнца всё ёщё радостно отражались и блестели на поверхности воды, словно металлические бляшки.
Длинные вёсла, поднятые высоко вверх, торчали из круглых отверстий борта и напоминали собой большое крыло с толстыми перепонками.
Причал был украшен жёлтыми лентами и красными бумажными фонарями, которые слегка колыхались от малейшего дуновения предвечернего ветерка.
Около широкого трапа, соединявшего корабль с причалом, в окружении охраны и Главного Инспектора стоял сосредоточенный Император и ждал приглашённых лиц.
- Император! - громко воскликнула Чау Лю, возглавляя торжественное шествие. - Я просто-напросто польщена, что Вы пригласили меня не в качестве законной жены, а как почётного гостя! - она подошла ближе и добавила. - Мне это очень нравится, нет слов, приятно и неожиданно! Ах, император: - и Чау Лю сочувственно покачала головой, - если бы раньше как сейчас Вы бы открыли во мне не только жену, а кое-что другое:
Император быстро взял её ладонь и положил на свою грудь.
- Моя любимая, моя верная жена, - сказал он ласково, - по закону ВЕЛИКОГО БУДДЫ ты создана моим звучным эхом, ты - эхо мужа. Но не всегда твой муж слышал его. Он порой был очень глух к своему родному отзвуку. Прости меня, Чау Лю, извини мои глупые уши.
- Хорошо-хорошо, я извиняю глухого мужа, - она улыбнулась. - У тебя сегодня вечер извинений?
- Что-то вроде этого: Я, кажется, пришёл к истине:
- Мне нравится твой тон и твоё небывалое обращение ко мне. Я надеюсь, что за праздничным столом мы продолжим тему извиненья?
- Конечно, непременно: - и он крикнул охране. - Проводить почётного гостя Чау Лю за праздничный стол!
Она очень довольная усмехнулась, нежно поскребла пальчиком по его щеке и пошла по трапу следом за охранником.
Перед глазами императора уже вырос Чжоу Дунь - молодой, красивый и стройный. Он быстро занял место Чау Лю и поклонился, поднеся ладони к лицу.
- Мой дорогой Чжоу Дунь, - с неподдельным откровением сказал император. - Для меня большая радость, что Вы приняли моё приглашение.
Чжоу Дунь ответил и в шутку и всерьёз:
- Покажите мне того, кто откажется от ваших приглашений?
- Да-да, - кивнул император, - вы умны, прозорливы, вы прекрасно знаете своё дело, я вас недооценивал, извините. Я иногда был мнителен и недоверчив к Вам, а история с наложницей Май Цзе вообще не имеет никакого отношения к моему Главному Министру. Я напрасно отправил Вас к лекарю, всё это было неверно и неправильно со стороны императора, таких помощников как Вы мне никогда не найти: извините и простите, Чжоу Дунь:
Главный Министр ловко сыграл смущение:
- Я: я даже не знаю, что ответить: промолчу - не так поймёте, скажу "извиняю и прощаю" - тут же попаду во Двор Пыток, кто же такое осмелится говорить императору? . .
