- Братан, ты что, избитый? - подскочивший Костян повернул меня к себе. - Нет, вроде: по почкам били?
- Отстань, Костян, никто меня не бил: так, пару слов мне Славик высказал. - Как ни старался говорить спокойно, получилось всё равно сквозь зубы.
- Эх, блин, дёрнул же чёрт меня к бабам подвалить! Тьфу! Теперь всё, клубешник для нас закрыт: тут недалече кабак есть, всю ночь работает, - практически успокоившись, проговорил заговорщически. - Как смотришь? А то недопить - то же самое, что недотрахать: да и базар мы не закончили:
Я, практически протрезвевший, отсчитал десять тысячных купюр и отдал их однокласснику.
- Я обещал тебя напоить, поэтому держи. Я не пойду. Тачку сейчас вызову и домой. Бери, бери, от души даю.
- Братан, неудобно! - сказал, хватаясь за деньги. - Но, с другой стороны, сочтёмся. Будут у меня лавэ, я не обижу, братан: может, всё-таки вместе побухаем?
- Нет, Костян, не могу, - ответил твёрдо.
- Ну, как знаешь. Хозяин - барин. И это: ну, насчёт кодировки. Я ищу тёлок, ты заговариваешь, сотка тебе, остальное мне, в силе?
- В силе, - подтвердил я и вытащил телефон. Перед тем, как звонить в такси, отметил время - час ночи. Пролетело за миг.
- Ну, это, бывай тогда. А то час уже, полетел я.
- Ага, давай. Удачи, - пожелал я во время рукопожатия.
- Бывай, - сказал Костян, развернулся и быстрым шагом перешёл пустынную улицу.
Глава 10
На таксиста я навалился всей мощью своих способностей.
- Ты устал, брат, - говорил лицу кавказской национальности, поймав его взгляд.
- Устал, - подтвердил он, медленно моргая.
- Расслабься, всё хорошо: отдохни: расслабься: отдохни: спать! - мужчина плавно упал грудью на баранку.
Я откинулся на спинку и расслабился, наблюдая за выходом из клуба.
Ночь, фонари, мигающий снег. Шёпотом урчит двигатель, тихо шумит печь. В машине было тепло, думать было комфортно. Отвлекала лишь злость, перешедшая в какую-то нелепую детскую обиду, котрая переживает больше за собственную беспомощность, бессилие, унижение и бесчестие, чем копит ненависть к неприятелю. Но и подстёгивала обида, впрочем, тоже.
Время близилось к четырём утра, когда из Нирваны вывалилась весёлая компания во главе со Славиком, который держал под руку Лену; пьяная Марина хохотала, повиснув на двух мордоворотах - охранниках. Завёлся припаркованный джип Лэнд Крузер, огромный, словно дом на колёсах, подкатил к компашке, и все загрузились в глубь безразмерного кузова. Один из секьюрити сел рядом с водителем.
- Поехали за ними, - распорядился я, - только аккуратней, чтобы слежку не заподозрили.
Я внушил водителю не задавать вопросов и честно нанял его, заплатив двадцать тысяч. Он готов был землю рыть. Потом меня забудет.
Ехали недолго, минут десять. Остановились перед шлагбаумом, который отсекал от улицы глубокий двор, составленный тремя новыми одноподъездными девяти - пятнадцатиэтажками стоящими буквой "П" , возрастая слева направо. Джип подъезжал к центральному дому.
- Так, брат, - обратился я к водителю. - Встань в сторонке и жди меня до: девяти утра, - я взял большой запас, - не появлюсь, уезжай.
Глубоко вздохнул, медленно выдохнул, расслабляясь, и сам себя погрузил в недавно найденное состояние, которое назвал "игра".
Чего я только не пробовал, сидя в засаде! Проклятья, порчи, любые чары нуждались в силе, которой у меня не было. Я выл с досады, остро сожалея о том, что не успел с накопителем, твёрдо обещал себе заняться им сегодня же и размышлял, как выкрутиться. Плюнуть на Славика, оставить всё как есть - даже тени подобных мыслей не возникало; я был обижен и зол, а к злости густым футуристическим мазком примешалась ревность. На всякий случай наговорил на снежок порчу-засушку - что-то наподобие моего рассеянного склероза, только быстродействующий, двое - трое суток и труп, - кинуть в Славика шарик снега, к моему удовлетворению в тепле не тающему, и готово.
Правда, что произойдёт со мной, когда сила потянется из моей сути, я даже предположить не мог и проверять не хотелось. Стал перебирать другие варианты и наткнулся на лежащую на поверхности способность к внушению, к внушению не только кому-то, а самому себе. Если достать Славика, будучи его противником, крайне проблематично - проверено на охраннике, когда мы с ним торчали возле выхода из Нирваны, - то почему бы не обратиться к самому себе? Что это даст - другой вопрос.
Я внушал себе, что я сильный, ловкий, умелый, что я колдун, пользующийся открытыми источниками Инь и Ян - всё бесполезно, лишь время потратил. Способности появляться не желали. Тогда я впервые осознано прислушался к интуиции, как - не спрашивайте, не объясню. Вроде бы отрешился от всего, отпустил мысли: и понял, что всегда знал это. Лешии, кикиморы и прочие фольклорные создания живут в параллельном мире, возможностями обладают невероятными; такими, какие только вообразить можно. Но параллельный, сказочный мир я не знаю, что внушать не ведаю, зато отлично представляю другой вымышленный, виртуальный мир компьютерных игр. Там тоже можно прописать себе любые свойства.
Дальше просто. Надо внушить себе, что я - высокоуровневый игрок, а весь мир - компьютерная игрушка. Люди - низкоуровневые персы и я по-любому круче. Выйдя из машины, я голой рукой толкнул фонарный столб и тот загудел, стряхивая с себя снег, который заплясал-закружился яркими, красивыми блёсками. Я бы запрыгал от восторга, если бы не побочный эффект - мир стал серым и неинтересным, каждая живая душа, точнее, персы, - оценил по водителю и по двум прохожим, - были неприятны, веяло от них какой-то необъяснимой жутью, враждебностью, от которой хотелось укрыться.
Не панически, терпимо, но состояние крайне неприятное; будто ночью на кухне свет включил, а там всё тараканами кишит, которые, сволочи, не побежали в панике, а наоборот, на тебя полезли. Мерзко. Интуиция почти сразу подсказала, что я чувствую себя, как нежить в человеческом муравейнике. Я понял куда делись домовые и лешие: они просто-напросто разбежались, когда людей стало слишком много. Люди собственным числом свои же фантазии в сказочный мир выдавили; а собственной верой или неверием богов возвеличивали или в забвенье вгоняли. Знания обрушились разом, лавиной, облепили меня и всосались без остатка, создавая впечатление, будто я вспомнил давно забытое:
Когда я вышел из игрового состояния, то понял, что надо быть осторожней - на плечи навалилась слабость, в душе скрипело недовольство. Не так много, как при наложении заклятья, но сила из самой моей сути всё-таки потратилась. Пришлось восстанавливаться банальным, легкодоступным способом, при помощи, в очередной раз стыдно признаваться, самоудовлетворения, причём, рядом со спящим водителем. Обстановка меня смущала, и я провозился долго. Было так неудобно, что удовольствия практически не почувствовал; зато силы прибавились. Обмылся снегом и стал как новенький, к подвигу готовым. Протрезвел полностью.
Я побежал, стелясь над землёй включив "режим невидимости" , понятия не имея насколько он эффективен. Двери джипа наконец-то распахнулись, из них высыпал народ. Славик с Леной и Марина с одним мордоворотом, на котором она практически висела, остались возле подъезда. Двое других, включая водителя, зашли в дом.
К машине я подобрался незамеченным. Успел за пару минут до выхода из здания парочки секьюрити.
- Можно заходить, шеф, чисто, - доложил один из них.
- Ещё бы! - возмутилась Марина. - Это мой дом, каждый день хожу и ни разу, ни одна падла, ни один чикатило не набросился! А так иногда хочется: правда, Ленчик?
- Да ну тебя, Марин, спать охота, - ответила Лена, зевая.
- Выспаться всегда успеем! - категорически не согласилась старшая подруга. - Зря что ли ты у родоков отпрашивалась? Гуляем! Мальчики, за мной, - скомандовала студентка и нетвёрдым шагом направилась к подъездной двери, заботливо удерживаемой в распахнутом состоянии охранником Славика. Споткнулась и была подхвачена другим бодигуардом. Весело рассмеялась и поцеловала спасителя в щёчку.
- Рыцарь ты мой! Вперёд, к подвигам! Не отставать! - скомандовала, обернувшись.
- Вы здесь ждите, только перепаркуйтесь, - Славик обратился к двоим оставшимся телохранителям. - А я: на чашку кофе, Леночка, не больше, - успокоил мою одноклассницу. - И сразу назад, приставать не буду. Если ты, конечно, не захочешь.
- Я хочу одного - спать, - попыталась отбрыкаться Лена.
- Но не будем же обижать Марину, которая хочет праздника. Придётся уважить, - сказал Славик с притворным сожалением. Взял с заднего сиденья машины пакет, звякнувший бутылками, и направился к дверям, держась следом за девушкой.
Я напрягся. Сейчас решится всё. Едва только Славик переступил порог подъезда, я рванул. Стрелой прошмыгнул мимо охранников и успел поставить ногу, не давая двери захлопнуться, нырнул внутрь и: тишина. Меня, похоже, не заметили. Замок домофона щёлкнул, закрываясь. Я облегчённо выдохнул, автоматически отмечая, что нисколько не запыхался. Создавалось впечатление, что дышать мне вовсе не требуется, как настоящей нежити.
Хорошо, что лифты располагались за углом от входа, я остался компанией незамеченным. Послышался шум открывания двери. Шутки Славика, пьяный хохот Марины стали глухими, загудел мотор. Я побежал по лестнице, внимательно прислушиваясь к ходу кабины, и не отставал. На десятом этаже подъём прекратился. Осторожно выглянув из-за стены, запомнил квартиру, куда ввалился народ. Дышал так спокойно, будто не на десятый этаж забежал наперегонки с лифтом, а по парку прошёлся, от забот насущных отдыхая.
Подождал, пока заиграет музыка, потерпел ещё пять минут и надавил на звонок. Изображая нервного соседа, кнопку не отпускал. От глазка отошёл в сторону, чтобы лица видно не было. Интересно, сами откроют или охрану снизу вызовут? Дверь распахнул мордоворот. Хорошо, что цепочку не накинул.
Я ударил его открытой ладонью в лоб и подхватил обмякшее тело, показавшееся на удивление лёгким. На руках, чтобы не шуметь зря, занёс его в квартиру и спрятал за углом коридора, рядом с туалетом. Пока разбирался с охранником, ругался в голос.
